ИНТЕРВЬЮ: Михаил Сиркели - «Власть не хочет делиться властью»
09:23; 16 02 2016
0
8 285
Сегодня в Авдарме (Гагаузия) состоится международная конференция «SHIFT: функциональные решения для территориальной автономии Гагауз Ери». Один из организаторов форума, руководитель неправительственной организации «Пилигрим-Демо» МИХАИЛ СИРКЕЛИ рассказал , могут ли Кишинев и Комрат договориться без внешнего давления, какая из европейских моделей автономии близка Гагаузии, и подходит ли гагаузская модель для Приднестровья.
«Необходима экспертиза того, что такое территориальная автономия и с чем ее едят»
На фоне активных политических событий в РМ, тема Гагаузии и взаимоотношений между Кишиневом и Комратом как-то отошла на второй план. Зачем нужен этот форум? И почему именно сейчас?
Начинается переговорный процесс между Народным собранием Гагаузии и парламентом Республики Молдова по статусу Гагаузии. Это позитивный знак: есть понимание сторонами того, что необходимо садиться за стол переговоров и обсуждать накопившиеся проблемы. Но по нашим наблюдениям, есть большой недостаток экспертизы в области автономизма, регионализма и того, как аккомодировать ассиметричные автономии или, как они еще называются, территориальные автономии в рамках унитарного государства. Чтобы обеспечить устойчивость решений, которые будут приняты в рамках этого переговорного формата, необходима база, экспертиза того, что такое территориальная автономия и с чем ее едят. Надо понимать, насколько те или иные требования каждой из сторон обоснованы. Для этого мы пригласили международных экспертов. В целом конференция несет просветительские цели: мы хотим внести в общественное пространство данные вопросы и представить мировой опыт, связанный с функционированием территориальных автономий в рамках унитарных государств.
Если я правильно понимаю, главной целевой аудиторией конференции являются молдавские политики. Но в списке участников форума их не так много. По крайней мере, среди выступающих.
Молдавские политики приглашены в основном в роли слушателей. Но помимо них, в переговорный процесс между Кишиневом и Комратом может быть вовлечено и академическое, экспертное сообщество. У них тоже зачастую нет понимания того, что такое территориальная автономия. Идея состоит в том, чтобы они все послушали известных экспертов, которые не только разбираются в том, что такое территориальная автономия, но и участвуют в переговорах по разграничению полномочий между центром и автономией в других странах. В европейском академическом территориальную автономию рассматривают и как модель предотвращения и разрешения локальных конфликтов.
Кто будет представлять на конференцию позицию Кишинева?
В первую панель конференции мы пригласили главу аппарата парламента Молдовы Иона Крянгэ. Он, так сказать, главный «мозг» в парламенте РМ в том, что касается функционирования Гагаузии. У него свое видение этого процесса.
А представителей партий звали?
Мы пригласили всех членов рабочей группы парламента Молдовы. Там представлены все парламентские партии.
«Не надо создавать себе карго-культ»
Внимание к Гагаузии резко выросло после референдума 2014 года. То есть проблемами автономии занимаются либо когда ситуация на юге накаляется, либо когда есть внешнее давление.
Согласен. Комрат вынужден время от времени создавать какой-то кризис, чтобы на его проблемы обратили внимание. И референдум был как раз таким кризисом, после которого внимание на Комрат обратили. Сначала это спровоцировало волнение партнеров по развитию, которые в свою очередь оказали давление на власти Республики Молдова, чтобы они были более активны и последовательны в переговорах с Гагаузией по вопросу ее статуса.
А без внешнего давления Кишинев и Комрат в принципе могут договориться?
Я думаю, что политические элиты Кишинева и Комрата могут договориться. Но международные партнеры настаивают на том, чтобы этот процесс не останавливался на уровне политических элит, но чтобы было найдено устойчивое решение, которое будет способствовать развитию региона в целом. До сих пор на практике это происходило так: политически элиты из Комрата выторговывают для себя какие-то преференции (к примеру, прибавка к региональному бюджету или деньги на капитальные вложения) и, как правило, этим все заканчивается. Я думаю, что этим же могло закончиться и после референдума 2014 года. Но это не устойчивое решение. Необходимо обсуждать статус и четкое разграничение полномочий, чтобы в дальнейшем такие вопросы уже не возникали.
В Европе много моделей автономии. На какую из них стоит ориентироваться Гагаузии?
Не надо создавать себе карго-культ. Универсального решения нет. Каждое решение выковывалось в тех условиях, в которых живет страна и тот или иной регион. В Испании одна модель, в Италии другая, в Финляндии или Дании третья. Нужно искать свою модель и свое решение, которое будет устойчиво в тех условиях, в которых находится Республика Молдова. С моей точки зрения, стоит присмотреться к опыту Италии — автономии Южный Тироль.
Что у нее общего с Гагаузией?
Во-первых, сама модель автономии. Южный Тироль — это пример асимметричной автономии. Италия, как и Молдова, является унитарным государством. До определенного времени Италия даже не была региональным государством: до 2001 года это было классическое унитарное государство. Потом благодаря успехам, которые они достигли в развитии статуса Южного Тироля, они пришли к выводу, что Тироль может стать моделью для других регионов Италии. И после конституционной реформы 2001 года они предоставили автономный статус еще четырем регионам. Ну, и потом даже то, что итальянцы и молдаване близки в культурном плане — в этом тоже определенное сходство.
«Спустя 20 лет Кишинев бы так легко гагаузам автономию не дал»
20 лет назад автономию гагаузам пришлось чуть ли не зубами вырывать. Кишинев не хотел ее давать, потом не хотел исполнять закон об особом статусе. Очевидно, Кишинев не видит преимуществ от наличия в государстве автономии. Вы такие преимущества видите?
В Гагаузии должны быть благодарны тому, что развалился Советский союз, и Республика Молдова стала независимой. Тогда подвернулся очень удобный момент, когда можно было просить гагаузскую автономию. Молдавское государство было слабым, и тогда Кишинев относительно легко пошел на предоставление автономии. Сейчас, спустя 20 лет Кишинев бы так легко гагаузам автономию не дал. Но проблема как раз в том, что 20 лет назад кишиневские элиты сказали «да», а затем стали сомневаться в том, что поступили правильно. И по сути проект по предоставлению Гагаузии автономии стал сворачиваться. Стали искать поводы и пути урезания полномочий — не через изменение самого закона об особом правовом статусе, а через изменение правовой базы, которая не давала возможность реализации этого закона. И сегодня в Кишиневе многие рассматривают события 20-летней давности, как некий одноразовый акт, который необходимо пересмотреть. Отсюда искусственно создаваемый имидж гагаузов и Гагаузии, как сепаратистов и сепаратистского региона. А любое требование Гагаузии о расширении полномочий рассматривается, как очередной шаг по отделению от Республики Молдова. А это не так.
Так зачем Молдове гагаузская автономия?
Гагаузскую автономию надо развивать потому, что это вписывается в принцип местной автономии, который прописан в Конституции. В законе о правовом статусе Гагаузии по большей части прописаны административные компетенции, которые должны быть переданы всем регионам Республики Молдова без исключения. Но этого никто не делает. Потому что власть не хочет делиться властью, извиняюсь за тавтологию. Они хотят сконцентрировать всю власть в центре — финансовую, экономическую, политическую, чтобы регионы ходили к ним с протянутой рукой, и чтобы они могли таким образом политически манипулировать всей страной. И в этих реалиях, когда в государстве нет условий для развития местной автономии вообще, сложно представить, что Гагаузии будут предоставлены условия для реализации ее особого правового статуса. Потому что, с точки зрения центра, это будет плохой прецедент для других регионов. А это уже опасно для нынешней политической элиты, которая строит свою власть на полной концентрации политических и финансовых рычагов в центре.
В последнее время Гагаузия часто представляется в качестве потенциального примера для Приднестровья. С учетом гагаузского опыта вы бы порекомендовали приднестровцам такую модель?
Я не согласен с тем, что Гагаузию следует использовать как ключ для решения приднестровского конфликта. Вместе с тем, молдавские власти должны исходить из того, что рано или поздно Кишиневу придется решать приднестровскую проблему. Если, конечно, у них есть государственное мышление. Вот с этим есть проблемы — те, кто находятся у власти в Молдове, не видят, как они будут развивать страну через 5-10 лет, не говоря уже о видении на долгосрочную перспективу. Но если исходить из того, что решать приднестровскую проблему придется, и делать это придется Республике Молдова, а не кому-то другому, то Гагаузия — это хороший вариант для РМ в том, чтобы попрактиковаться в администрировании асимметричных автономий. Ведь если посмотреть то, что было предложено Приднестровью в 2005 году в законе об особом правовом статусе районов левобережья Днестра, то это практически калька с того, что было предложено Гагаузии в 1994 году. Республике Молдова нужно развивать эту модель не для того, чтобы убедить приднестровцев, что эта модель хороша (хотя и для этого тоже), но прежде всего чтобы самим быть готовыми к моменту когда Приднестровье реинтегрируется — администрировать этот регион. Потому что Приднестровье это не Гагаузия, там проживают полмиллиона человек, и это будет совсем другой масштаб влияния на политическую и экономическую ситуацию в Молдове. Молдавская власть должна быть к этому готова.
Этот материал относится к циклу публикаций «Развитая автономия — Развитое государство» в рамках проекта «Поддержка диалога между органами власти в контексте Автономно-территориального образования Гагаузия», реализуемого «Пилигрим—Демо» при поддержке посольства Великобритании в Кишиневе и через Фонд предотвращения конфликтов, содействия стабильности и безопасности. Мнения, изложенные в данной статье, являются авторскими и не обязательно отражают точку зрения правительства Великобритании.
410
