|
| Нику Попеску: «Нужно быть самоубийцей, чтобы денонсировать Соглашение об ассоциации» |
|
|
Нику Попеску уже много лет является старшим аналитиком Института исследования проблем безопасности Европейского союза и специалистом в области отношений ЕС – Россия и постсоветское пространство. И столько же лет Нику, уроженец Республики Молдова, считает себя «европейцем», имея в активе длительное проживание в Будапеште, где учился, в Лондоне, где работал, или в Париже, где на данный момент трудится и живет с супругой Еленой и дочерью Лией... Я осмелилась прервать его каникулы, в поиске голоса, который сказал бы оттуда, из сердца Европы, раздираемого сегодня столькими трагедиями, что на самом деле происходит сейчас в Европе и хватает ли ей еще сил воссоздать себя и тем самым спастись. Насущно необходимое воссоздание, особенно на фоне все более многочисленных голосов, готовых похоронить ее...
— Нику, что происходит сейчас с Европой?
— На этот вопрос нет однозначного ответа. Очевидно, что мы являемся свидетелями нескольких одновременных системных кризисов: серьезный кризис безопасности вокруг Европы, который включает и Украину, и войны в Сирии, Ливии и Ираке, плюс напряженность в отношениях с Россией; экономический кризис зоны евро, который длится уже десять лет и, даже несмотря на то, что ситуация несколько улучшилась, не решен окончательно; и на все это налагается кризис миграции, который сильнее всего подпитывает недовольство европейских граждан. Это недовольство приводит и к волне политических кризисов в государствах ЕС, которые характеризуются ростом популярности популистских сил. Голосование за выход Великобритании из ЕС – одно из следствий этих налагающихся друг на друга кризисов.
«Брюссель и Лондон найдут способ интегрированных взаимоотношений»
— Как по-вашему будут развиваться события в и с Великобританией?
— Англия до такой степени интегрирована и зависима от ЕС, что даже в случае выхода из союза – и, думаю, она таки выйдет, чтобы довести до конца тот многообещанный «leave»... -, она останется частью европейской экономики. Brexit, бесспорно, сопряжен с целым рядом негативных факторов, однако я убежден, что после нескольких лет переговоров Брюссель и Лондон найдут способ интегрированных взаимоотношений. Даже политики, которые были великими адвокатами выхода страны из ЕС, говорят сегодня, что Англия останется частью экономической Европы. К тому же, Великобритания остается членом НАТО, следовательно остается частью европейской системы безопасности и обороны. А в остальном, маловероятно, что британцам удастся решить проблемы, которые были лейтмотивом кампании по выходу из ЕС - миграция, безработица и др. Напротив, ситуация может усугубиться: страна останется такой же зависимой от ЕС с экономической точки зрения как и до Brexit-а, но лишиться многих рычагов влияния на международном уровне, в том числе в ЕС.
— Результаты многих анализов указывают на то, что Brexit является следствием крупной манипуляционной акции. Сейчас он становится превосходным инструментом для других манипуляторов, из разных стран. Насколько велик риск других... exit-ов?
— Прежде всего следует сказать, что Brexit является следствием ряда политических и экономических неудач на национальном уровне, которые и вызвали волну разочарования европейского электората. Другое дело, что политики сумели перенаправить это недовольство на Брюссель, спровоцировав рост евроскептицизма. Несмотря на то, что проблемы в странах ЕС - разные. Во Франции очень острой проблемой является безработица, в то время как в Великобритании или в Германии дела обстоят несколько лучше, в последние годы даже отмечался определенный экономический рост. Тем не менее, евроскептицизм существует повсеместно.
«Любая террористическая идеология со временем выдыхается»
— Франция, с некоторых пор и к сожалению, сталкивается и с террористическими угрозами, а многие связывают это явление с миграционной волной, обрушившейся на Европу в прошлом году. У вас всегда была решительная позиция в смысле четкого разделения между террористами и мигрантами. Сейчас, после Ниццы, продолжаете придерживаться этого же мнения?
— Франция не так уж сильно пострадала от прошлогодней миграционной волны. Она не была ни страной назначения, ни транзитной страной – большинство мигрантов отправлялись в Швецию или Германию, транзитом через Балканы... Исламский терроризм во Франции, можно сказать, французского происхождения, в том смысле, что в этой стране живут около 4,5 миллиона французских граждан мусульманского происхождения, а среди радикализированных очень много и родившихся там... Таким образом, нынешняя миграция не способствует этой волне терроризма, которая является следствием радикализации, произошедшей непосредственно в самой Франции...
В то же время, следует понимать, что проблема миграции неразрешима в краткосрочной перспективе, и, вероятнее всего, в следующем десятилетии мы еще столкнемся с подобными миграционными волнами, в том числе по той причине, что человек, убегающий от бомб, террористов и репрессивных правительств, не испугается тех пяти тысяч километров, разделяющих Турцию от Греции...
— А проблема терроризма, насколько она разрешима?
— К сожалению, на данный момент ее можно только минимизировать. Физически невозможно контролировать пять или десять тысяч радикализированных людей, находящихся в ареале ЕС. Единственный выход – ослабление военной мощи исламского государства, а затем нейтрализация нынешних террористов и минимизация радикализации будущих поколений.
В этом смысле я рассчитываю на историческую логику. Это не первый случай, когда та или иная идеология соскальзывает в колею терроризма, но все равно наступает время, когда она утрачивает энергию или мотивацию. В 60-70-е годы в Европе были леворадикальные террористы; в 80-е годы – мусульмане-шииты, затем христианские террористы... Да, нынешняя волна терроризма мощнее, но и она дойдет до определенного уровня самодостаточности и… выдохнется.
— Что бы Вы ответили голосам, твердящим, что мигрантов нужно депортировать?
— Только в авторитарных и тоталитарных государствах, подобных гитлеровской Германии или сталинскому СССР, можно было собрать тысячи людей, погрузить их в поезда или на корабли, и выдворить «куда-нибудь». В условиях нынешнего мира, в мало-мальски плюралистских государствах, таких как страны ЕС, это невозможно.
Даже авторитарная Россия президента Путина не может выдворить или полностью контролировать движение миллионов мусульман из Центральной Азии и Кавказа по стране. Если все же допустить абсурдный вариант, что в Европе могут дойди до такой меры, все равно останутся десятки миллионов граждан, родом из-за пределов ЕС, которые, однако, обладают паспортами ЕС – и тоже являются французами, немцами, британцами, голландцами, датчанами. То есть, эти «простые» решения не более чем примитивные спекуляции...
— Спекуляции, которыми лидеры-популисты подобные Жан-Мари ле Пену побеждают на выборах... Насколько велика опасность нового европейского фашизма?
— Не думаю. Европейские общества все же достаточно зрелые и способные мобилизоваться в случае такого рода угроз. К тому же, после прихода к власти популистские силы, как правило, с легкостью умеряют свой пыл и очень быстро возвращаются к реальности. Мы имеем пример леворадикального греческого правительства, избранного полтора года назад, благодаря обещанным национализациям и т.д., но которого экономические реалии очень скоро вынудили вести себя также, как предыдущие правительства. У популистских правительств небольшое поле для маневров, поскольку нет денег на покрытие их обещаний.
ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ ЕЩЕ СУЩЕСТВУЕТ?
Существует и будет существовать! Я бы сказал, что он большей частью является жертвой собственного успеха. Потому что ЕС выполнил главную миссию, которая была ему поручена в 50-е годы – обеспечение мира в Европе. Сейчас, естественно появляются голоса, которые спрашивают, для чего еще нужен ЕС. Это вопрос, на который ЕС должен найти ответ и воссоздать себя. И я считаю, что ему это удастся.
«Один осужденный премьер не означает реформы»
— Каким образом вписывается в этот хор социалист Игорь Додон, который обещает в случае прихода к власти денонсировать Соглашение об ассоциации с ЕС?
— Я думаю, что в условиях, когда свыше 50% молдавского экспорта приходится на долю ЕС и всего лишь около 20% - на долю России, Игорь Додон и возможное левое правительство в Кишиневе повторит судьбу греческого правительства. Если денонсируешь Соглашение об ассоциации, в одночасье молдавские товары лишаются преференциального доступа на рынок ЕС и сразу же получишь социальный взрыв. Нужно быть самоубийцей, с политической точки зрения, чтобы сделать нечто подобное... Что не исключает, формально, возможности потребовать пересмотра некоторых частей соглашения. Два-три года ведешь переговоры, в результате которых изменяются два-три параметра соглашения, а остальные 98 процентов остаются в силе, неизмененными. А ты сможешь трубить, что пересмотрел Соглашение об ассоциации. То есть, можно имитировать пересмотр, но это не изменит коренным образом отношения с ЕС.
— Какой видиться ситуация в Кишиневе из Парижа? Движение по европейскому пути продолжается фактически или только… юридически?
— 1 сентября исполнится два года с момента приведения в действие Соглашения об ассоциации и Зоны свободной торговли и, за исключением кое-каких технических движений, мне не очень ясно, каковы достижения правительства в этом процессе. Я не видел упорной и организованной работы ни у прошлогодних правительств, ни у нынешнего правительства. Похоже на то, что политические элиты по-прежнему продолжают заботиться больше о том, как грабить страну, сохранить финансовые вожжи, о своих политических играх и репозиционировании, нежели о реформировании порядка функционирования государства, находящегося в предпровальном положении, именуемого Республика Молдова.
— Все же, у нас имеется один осужденный премьер, один арестованный примар города...
— Можешь сменить премьера, можешь заточить его в тюрьму, но, если не меняешь логику функционирования учреждений, то это значит, что топчешься на месте. Доказательством тому – история с миллиардом или то, что Молдова стала прачечной российских денег. Мне и по сей день не ясна степень ответственности государственных институтов за покрытие названных преступлений. Однако изменений в направлении институционального реформирования, способных исключить в дальнейшем подобные отклонения, я не видел. Также как не видел ни действий на уровне правительства или обсуждений на уровне партий...
Поэтому считаю, что Молдова остается заложницей двух структурных факторов, которые не изменятся в скором времени, независимо от результатов осенних президентских выборов: (1) финансовая зависимость от ЕС и внешних доноров, которая определит поведение любого правительства, и (2) состояние «захваченности» государства, которое проявляется в этой большой коррупции, определяющей кишиневскую внутреннюю политику. К сожалению, но надеюсь, что это не навсегда.
— Благодарю за интервью!
Сорина Штефырцэ
Фото:europalibera.org
Статья реализована Ассоциацией независимой прессы (API) при финансовой поддержке NationalEndowmentforDemocracy (NED). Читайте «ОбъективЕвропа» насайтеwww.api.md
]
Подписывайтесь на наши новостные ленты в социальных сетях - в facebook, одноклассниках, вконтакте, twitter и instagram
Читайте также по этой теме:
|
|
|
|
|
|
Топовые новости
|
|
|
|
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 5 дней со дня публикации.
|
417
