Попали под наблюдение. Как в Молдове следят за журналистами
18:17; 5 04 2017
0
4 020
В Молдове установили слежку за известным журналистом, главным редактором издания Newsmaker Владимиром Соловьеым. Как все происходило, представитель "четвертой власти" пишет в своей статье.
Текст: Владимир Соловьев,
«Ты — параноик», — сказал я депутату парламента от Либерально-демократической партии (ЛДПМ) Вадиму Пистринчуку. Мы встретились поздно вечером 3 апреля в пиццерии Andy’s Pizza на Телецентре. Депутат Пистринчук заметил: «Странно, что за нами никто не следит». Вот тут я и назвал его параноиком.
Мы проговорили в тот вечер около часа. Я спрашивал о причинах выхода из ЛДПМ очередной группы партийцев, Пистринчук делился своими соображения. Закончив разговор, мы собрались уходить. Когда выходили, рядом с пиццерией припарковался автомобиль KIA Sportage с номером GBR 757. Из него вышли двое — мы едва не столкнулись с ними в дверях. Но они передумали входить, вернулись к машине и оставались возле нее, пока мы прощались с депутатом.
Этот же автомобиль утром 4 апреля стоял уже у офиса редакции NewsMaker на улице Щусева. Четыре человека в черных куртках и темных очках стояли в разных местах улицы так, чтобы был хорошо виден вход в офис. Эти люди особо не прятались. Может быть, даже хотели, чтобы я их заметил.
Я видел этих четверых каждый раз, когда выходил на улицу покурить. Я пошел выпить кофе — KIA появлялась у кафе. Я возвращался в офис — возвращалась и KIA. Они следовали за мной до вечера.
На встречу с моим другом адвокатом Штефаном Глигором решил поехать на троллейбусе. Двое из четырех пассажиров KIA и здесь составили мне компанию. Один сел так, чтобы видеть меня, а второй спиной ко мне. Через заднее стекло троллейбуса я видел все ту же KIA.
Автомобиль припарковался неподалеку от кафе Times на Иерусалимской улице, где мы со Штефаном решали, что со всем этим делать. Мужчины сначала кучковались у машины, а потом рассредоточились по Иерусалимской.
Мы со Штефаном решили, что самым правильным будет вызвать полицию. Я набрал 902 и описал дежурному ситуацию. По вызову пришел участковый из полицейского участка № 4 района Рышкановка — он находится неподалеку. Я повторил рассказ и ему, показал преследовавшую меня весь день KIA и указал на людей, которые в этот момент уже двинулись к своей машине.
Дальше все происходило быстро, поэтому качество видео ужасное и из него мало что понятно. Водитель резво запрыгнул за руль и завел двигатель. Я попытался открыть переднюю пассажирскую дверь, но она уже была предусмотрительно заблокирована. Пока обходил автомобиль сзади, чтобы подойти к нему с водительской стороны, KIA резко сдала назад — я едва успел отскочить, чтобы не оказаться под колесами. Автомобиль со свистом рванул с места и скрылся.
Метрах в ста я заметил одного из тех, кто следил за мной. «Черная куртка» удалялась. Я догнал «прохожего» и не давал ему уйти, пока не подоспел участковый. В участке я написал заявление, а Штефан Глигор дал свидетельские показания. Задержанного полицейские попросили написать его версию событий. Она была короткой — он случайный прохожий, ни за кем не следил, а меня впервые видит. После этого его отпустили.
Владельца KIA полиция установила. С ним я надеюсь увидеться в суде. Его действия подпадают под ст. 782 «Акты преследования» Кодекса о правонарушениях: «Систематическое преследование лица, вызывающее тревогу, страх за личную безопасность или безопасность близких родственников, вынуждая изменить образ жизни, совершенное путем:
a) выслеживания лица;
b) установления контакта или попытки установления контакта с лицом при помощи любых средств или посредством другого лица, влечет наложение штрафа в размере от 30 до 60 условных единиц или назначение наказания в виде неоплачиваемого труда в пользу общества на срок от 20 до 40 часов или в виде ареста за правонарушение на срок от 10 до 15 дней».
Но, может, никакого суда и не будет. В 2014 году — перед парламентскими выборами — со мной приключилась похожая история. За мной следили, и я обратился в полицию, предоставив фото автомобиля, который появлялся в тех местах, где я назначал встречи. В полиции мне тогда ответили, что ничем помочь не могут. Если и сейчас финал окажется таким же, и правоохранительные органы не выяснят, кто и на каком основании установил за мной слежку, это и будет ответом на вопрос, кому она нужна.
В Молдове прослушки и слежка стали нормой. Политики редко говорят с журналистами по телефону и просят использовать всевозможные мессенджеры. Часто встречаются тайком, а на встречи стараются не брать мобильные телефоны. Комментарии журналистам если и дают, то исключительно на условиях анонимности.
В стране сегодня не найти оппозиционера, который не жаловался бы на слежку, прослушку или давление. Напуганы даже те, кто имеет отношение к власти, а власть сегодня — это правящая Демпартия и ее лидер Владимир Плахотнюк. Недавно я встречался с одним из близких к этой партии людей. Он подобрал меня на своем автомобиле посреди улицы и попросил сесть на заднее сиденье — за тонированные стекла. За время нашего с ним более чем часового разговора он ни разу не остановился, и все время колесил по городу.
Или вот еще история. Не так давно я договорился о встрече с западным дипломатом. Мы увиделись в его рабочем офисе на территории посольства. Перед началом разговора он положил свой мобильный телефон в специальный чехол. Заметив вопросительный взгляд, сказал, что не просто опасается прослушки, а точно знает, что его прослушивают. И даже знает, кто. Говорил он не о всемогущих российских спецслужбах, а о местных специалистах.
Знакомый сотрудник молдавских правоохранительных органов еще год назад предупредил меня, чтобы я аккуратней говорил по телефону.
«С наружкой я тоже зае.. ся. Обычно они ходят в дни, когда встречаюсь с кем-нибудь из Приднестровья или с бизнесменами даже средней руки», — написал мне сегодня коллега из издания, специализирующегося на расследованиях.
Две недели назад журналиста NewsMaker Евгения Шоларя 21 марта — по возвращении из Венеции в Кишинев — задержали при прохождении погранконтроля в аэропорту. Его попросили пройти на «обстоятельный контроль по второй линии». «Ищем любые записи, блокноты, документы, бумаги...», — говорили между собой сотрудники погранполиции.
При обыске они упоминали некую госструктуру, «заказавшую» его тщательный досмотр. Назвать ее они отказались. Обыскав багаж и вывернув карманы Шоларя, пограничники выдали ему документ о том, что «незаконных бумаг» не найдено.
Журналистка Наталья Морарь в прошлом году рассказывала, что ее пытались шантажировать съемкой интимного характера. То есть, кому-то важно знать не только с кем встречаются журналисты, о чем говорят по телефону, но и с кем они спят.
То, что произошло со мной, я связываю исключительно со своей профессиональной деятельностью. Бизнесом я не занимаюсь, денег никому не должен и никто не должен их мне. Наружное наблюдение, очевидно, — это оценка работы редакции NewsMaker и газеты «Коммерсантъ», в которую я постоянно пишу о Молдове.
Мы будем продолжать. Следите лучше за нашими публикациями.
410
