Вектор Гагаузии «объединяет интересы» региональных сверхдержав. Об этом пишет украинское издание «Фраза», которое рассказало о происходящем в Гагаузии и Приднестровье, Молдове и Румынии, а также влиянии на процессы великих держав.
Текст: Семен Хавевер,
Скептики удивляются ост-европейской моде на украинскую, белорусскую, литовскую и молдавскую вышиванки. Зачем, дескать, эта архаика? Зачем в ХХI веке миллиардеры и мультимиллионеры подчеркивают свое якобы крестьянское происхождение, щеголяя в костюмах, место которым в музее этнографии?
Отвечу: для войны. Да при чем тут война? — удивится читатель. А при том, что на войне приходится умирать. За идеалы, разумеется. И процветающая Родина тут плохой идеал: каким бы прекрасным будущее бы ни было, отдавшему жизнь от этого ни жарко, ни холодно. Ему в нем не жить. А вот вышиванка — другое дело. За вышиванку — не жалко.
Код вышиванки
Впрочем, как мы отмечали выше, вышиванка бывает не только украинская, но всякая-разная, и в частности молдавская. И чем ощутимей дыхание украинского кризиса, тем чаще и наши соседи будут обращаться к этому символу в организации протестных общественных кампаний. Так, в Кишинёве на протестных мероприятиях в связи с отменой результатов выборов мэра анонсировавшие создание Движения Национального сопротивления лидеры проевропейской оппозиционной платформы «Достоинство и Правда» Майя Санду и Андрей Нэстасе, в лучших традициях отечественных «трех тушек», вышли на сцену в молдавских вышивках. Как отмечают некоторые обозреватели, подобная архаика в сочетании с присутствием слова «достоинство» в названии платформы откровенно апеллирует к украинским событиям 2013-2014 годов и предположительно нацелена на экстраполяцию украинской схемы наращивания протестных настроений — вплоть до последующего силового захвата власти.
Зачем глубинное государство имитирует волюнтаризм власти
Между тем, при значительном внешнем сходстве молдавского и украинского сценариев существует и ряд отличий. Сценарий молдавского кризиса сложнее, а провокационная его составляющая базируется на административном ресурсе, откровенно имитирующем волюнтаристские действия власти, по сути, работающем на подогрев протестов.
Однако обо всём по порядку. Накануне в молдавской столице состоялись выборы местного градоначальника. Кишинёв, как это свойственно снимающим сливки с экономики столицам маленьких и небогатых государств, проголосовал за представителя правой прозападной «оппозиционной» платформы «Достоинство и Правда» Андрея Нэстасе. Его оппонент Ион Чебан, представитель правящей партии социалистов Молдовы, подал жалобу в связи с нарушениями закона о выборах сторонниками его оппонента. Кандидат ставил власти в известность об агитации за Нэстасе, проводившейся в день выборов. Очевидно, целью кандидата-социалиста было привлечение внимания к некорректным методам борьбы «Достоинства и Правды». Накануне парламентских выборов, где, согласно прогнозам, лидируют социалисты, партии Игоря Додона чрезвычайно важно перестраховаться от оспаривания политическими противниками итогов выборов.
Тут важно понимать, что понятия «правящий» и «оппозиционный» в их традиционном значении оказываются не совсем релевантны, когда речь заходит о республике Молдова. Напомню: Молдова — парламентско-президентская республика, где полномочия главы государства крайне ограниченны. Президент Игорь Додон, пожалуй, самый слабый президент в мировой истории. Конституционный суд трижды временно отстранял гаранта от исполнения обязанностей, чтобы провести решения, необходимые парламенту, точнее его «серому кардиналу» мультимиллиардеру Владимиру Плахотнюку. В свою очередь, глубинное государство в республике формируется кадровым ресурсом, поддерживающим идею объединения Молдовы и Румынии (т. н. унионистами), в частности, половина состава Конституционного суда, голосовавшего за временное отстранение Игоря Додона, являются двойными гражданами Молдовы и Румынии. Более того, существуют прецеденты превращения молдавских национал-радикалов в политиков румынских. Самый яркий пример — молдавский прототип Ирины Фарион — поэтесса Леонида Лари, некогда призывавшая молдаван захватывать жилища «русских оккупантов» и закончившая жизнь депутатом румынского парламента от ультраправой партии «Великая Румыния».
Результат жалобы Иона Чебана, впрочем, превзошел все ожидания социалистов: Верховный Суд республики Молдова рассмотрел жалобу и отменил результаты выборов. По сути, социалисты, при видимости победы в суде, добились полностью противоположного результата. Вместо информационного прецедента, фиксации нарушений со стороны оппонентов в ходе заведомо проигрышных для социалистов выборов они получили прецедент юридический, выставляющий правящую партию в качестве душителя гражданских свобод, применяющего админресурс на выборах. То есть итогом победы социалистов в суде стало возникновение идеальных условий для массовых протестов. Теперь выборы, которые должны были подпереть Игоря Додона левым большинством в парламенте, грозят перерасти в кампанию по оспариванию их итогов — эдакую «кабачковую» революцию «достоинства и правды» со всеми вытекающими военно-политическими последствиями. А последствия в случае Молдовы могут оказаться куда более судьбоносными, с точки зрения глобальной безопасности, даже в сравнении с Украиной.
Молдова в геополитике: суверенитет, евроинтеграция и унионизм
Тут прежде всего следует указать на три скрытых конфликта, определяющих повестку в республике: противостояние молдавской идентичности и румынского национализма, позиция Гагаузской автономии, а также наличие на территории Молдовы самопровозглашенной Приднестровской Молдавской республики и присутствие там российского миротворческого контингента. Каждый из этих моментов способен превратить внутриполитическое противостояние в этой безнадежной европейской и постсоветской провинции в глобальный конфликт с участием Румынии, Украины, России, Турции, Азербайджана, а также стран НАТО.
Так, в Украине принято отождествлять румынскую и молдавскую национальность. Такую точку зрения разделяет и значительная часть румын. А вот в молдавском обществе этот консенсус отсутствует. Ситуация тут почти тождественна украино-российской. Ведь и у нас есть сторонники единства украинского и русского народа, рассматривающие украинскую национальность и язык как конструкт. А уж в России эта идея пользуется еще большей поддержкой. Вот только когда речь заходит о румынах и молдаванах, мы почему-то отказываем соседям в праве на национальность, уподобляясь иностранцам, рассматривающим политику постсоветского пространства как невнятную разборку разных «русских», превращающихся на заработках в Европе в один народ.
Тем временем конфликт между политическими молдаванами и румынами давно стал первостепенным в молдавском обществе. Ориентированные на многовекторность социалисты Игоря Додона опираются на политических молдаван. В качестве союзников президента выступают также Компартия и откровенно пророссийская непарламентская «Наша Партия» Ренато Усатого. В настоящий момент, впрочем, Ренато Усатый скрывается в Москве, куда бежал в связи с уголовным делом, в котором бывшего мэра города Бельцы подозревают в организации заказного убийства банкира Германа Горбунцова. Усатый, в свою очередь, отрицает обвинения, называя их политическим преследованием со стороны президента Додона и олигарха Плахотнюка.
Политические румыны, в свою очередь, представлены парламентским большинством. Это пестрая многопартийная коалиция, где депутаты — обладатели румынских паспортов координируются финансами Владимира Плахотнюка. В центре коалиции — карманная партия Плахотнюка Демократическая Партии Молдовы. Между тем, несмотря на двойное гражданство, они весьма осторожны в высказываниях по румынскому вопросу.
Они декларируют прежде всего евроинтеграционные амбиции Молдовы. Дескать, станем единым с румынами народом уже в единой Европе.
Между тем, в спину либералам старой закалки уже дышат младолибералы, возглавляемые Майей Санду. Финансирует новых либералов предприниматель Дмитрий Волошин — софтвер-инженер, путешественник, айронмен, сверхчеловек и расправивший плечи атлант. Эдакая молдавская версия то ли Илона Маска, то ли Чарльза Линдберга, тогда как запускаемый им политпроект все больше напоминает Мустафу Найема со товарищи накануне Майдана. Эта группа обвиняет либералов Плахотнюка в коррупции, а также политических «договорняках» с условно пророссийским президентом Додоном, то есть действует на разрушение любого компромисса.
В свою очередь, шумная риторика и «зрадофилия» младолибералов в сочетании с пробуксовыванием Молдовы в ее движении в сторону ЕС способствуют росту популярности националистическо-унионистских идей. Ибо в случае Молдовы путь в Европу возможен не только в статусе суверенного государства, но также в виде тушки и чучела. То есть как одного из регионов Румынии. И хотя в парламенте Молдовы унионисты не представлены, они активно действуют во власти на местах. В частности, представителями гражданской платформы Acțiunea 2012 проводится масштабная кампания с участием мэрий приграничных с Румынией сел и местечек, в рамках которой местными властями принимается декларация о присоединении к Румынии (там, в Румынии, идею объединения поддерживает 44% населения и лишь 28% выступают против). Очевидно, что в настоящий момент решения сельских голов не имеют никакой юридической силы, однако ситуация может измениться, в частности вследствие дестабилизации Молдовы. Ибо, как показывает практика, массовые протесты младолибералов легко перехватываются радикальными националистами, которые, в случае Молдовы, могут также в неограниченном количестве импортироваться из соседней Румынии.
Борьба с коррупцией по-румынски
Отметим, что и в Бухаресте политическая жизнь не отличается стабильностью. С декабря минувшего года Румынию сотрясают антикоррупционные протесты, в настоящий момент свергающие уже второе по счету правительство. Катализатором становятся попытка властей провести масштабную амнистию, а также ухудшение жизни в стране. И если с ухудшением все более-менее понятно — времена непростые, то амнистия, по мнению протестующих, плоха прежде всего тем, что на свободе окажутся чиновники-коррупционеры. Именно в пособничестве последним обвиняется президент Клаус Йоханнес. То есть, если объективно взглянуть на ситуацию, становится очевидно: претензия попросту высосана из пальца и раздута в СМИ. А это значит, что протесты против амнистии носят сугубо технологический характер, тогда как основная их цель пока не афишируется.
Очевидно, что инициаторами протестов под столь экстравагантными лозунгами оказались правые партии, а на митингах мелькала партийная символика радикально-националистической партии «Великая Румыния». И хотя о свержении Клауса Йоханнеса речь пока не идет (авторитет Ангелы Меркель еще слишком высок, чтобы страны вроде Румынии могли позволить себе свергнуть президента, пришедшего в политику из Конгресса немецких общин), сама по себе динамика процесса выглядит угрожающе. Тем более с оглядкой на события в Кишиневе и их возможный резонанс. Ибо то, как антикоррупционные лозунги превращаются в шовинистические, мы в Украине знаем не понаслышке.
Гагаузский вопрос. Позиция Турции
Говоря о проблемах Молдовы в контексте противостояния сторонников суверенитета и унионизма, невозможно обойти стороной вопрос о Гагаузской автономии. Напомним: гагаузы — тюркский народ, исповедующий преимущественно православие. В остальном, по языку и культурным традициям гагаузы близки к азербайджанцам, также проживающим на территории республики и активно вступающим в межнациональные браки. Власти Гагаузии являются последовательными противниками молдовско-румынской унии, а глава республики Ирина Влах неоднократно заявляла, что не видит места для Гагаузии в составе объединенного румыно-молдовского государства, а потому всякие попытки навязывания народам Молдовы унии обернутся выходом автономной республики из состава Молдовы.
Так, 2 февраля 2014 года власти автономной республики провели референдум, в ходе которого 98% избирателей высказались за «отложенный статус автономии», который даёт ей право выйти из состава Молдовы в случае утраты ею независимости, а также поддержали интеграцию Молдовы в Таможенный союз ЕврАзЭС. Власти Молдовы объявили проведение референдума незаконным, а его результаты — не имеющими юридической силы.
В первой половине 1990-х Гагаузия уже успела побыть в статусе непризнанной республики, однако, в отличие от Приднестровья, сумела договориться с Кишиневом о новом распределении полномочий. Также Комрат (так называется столица автономной республики) в большей степени ориентируется не на Москву, как это делает Тирасполь, а на Анкару. Турция является крупнейшим инвестором в инфраструктуру автономии и поддерживает ее в решении социальных проблем. В частности, турками были построены система водосообщения, обеспечившая качественной питьевой водой юг Молдовы, а также турецкий лицей в Чадыр Лунге, дающий выпускникам право на обучение в вузах Турции.
Гагаузская автономия, нравится нам это или нет, является таким же базовым электоральным регионом для президента Додона, каким был для президента Януковича Крым, население которого стремилось к более тесной интеграции с Россией, недолюбливало президента и видело в нем скорее «меньшее зло». Впрочем, в отличие от Крыма, в Гагаузии силен турецкий вектор, который при этом не противопоставляет интересы региональных сверхдержав, а, наоборот, объединяет. И в случае радикального развития ситуации в Молдове Комрат может рассчитывать на военно-политическую поддержку и России, и Турции. Тем временем в Тирасполе
Политический кризис в Молдове, а по сути, во всей большой Влахии, невозможно рассматривать вне контекста молдовско-приднестровского конфликта. По сути, провозглашение независимости Приднестровьем и Гагаузией стало ответом на популярные в Молдове конца 1980-х—начала 1990-х унионистские идеи. Именно здесь политический кризис принял форму военного противостояния, а потому именно тут, в случае дестабилизации политической обстановки, противоречия примут наиболее опасный характер. Между тем, такое положение дел, похоже, не беспокоит мировое сообщество. Фактически одновременно с началом протестов в Кишиневе, Генеральная Ассамблея ООН проголосовала за вывод российских войск с территории самопровозглашенной республики.
Проект резолюции ООН был утвержден парламентом Молдовы и написан в соавторстве с МИДами Грузии, Канады, Латвии, Литвы, Румынии, Украины и Эстонии — стран, давно выступающих с антироссийских позиций. Все они, за исключением несубъектного Киева, активно участвовали в раздувании политического кризиса в Украине. Они не только давили на Виктора Януковича, принуждая к подписанию ассоциации с ЕС на самых невыгодных для Украины условиях, но также легитимизировали в глазах мирового сообщества его последующее свержение, а позднее антитеррористическую операцию на Донбассе.
И сегодня, в контексте молдавского политического кризиса, они сохраняют верность прежнему курсу, толкая в пучину гражданского противостояния теперь и Молдову. Отметим, что голосование по приднестровскому вопросу в ООН не вызвало должного ажиотажа в мире. Слишком уж тихим болотом является Бессарабия, и слишком уж давним оказался этот замороженный якобы на века конфликт. Так, при голосовании в ООН количество воздержавшихся стран превысило число проголосовавших «за» и «против», вместе взятых. А это значит, что само по себе голосование не было подготовлено должным образом: делегации попросту не имели возможности детально изучить все аспекты конфликта.
Разумеется, Россия не уйдет из Приднестровья. Между тем, ее присутствие в регионе теряет свою легитимность. И если во время российско-грузинской войны 2008 года Россия лишь обвинялась в злоупотреблении силой, то теперь, после голосования в Генассамблее, аналогичные действия в Приднестровье будут рассматриваться как акт военной агрессии.
Более того, если Южная Осетия граничит с Россией, то в случае Приднестровья и Гагаузии российским военным придется организовывать коридор для доставки оружия, боеприпасов и личного состава в зону конфликта. И единственным путем является Украина, которая инициировала резолюцию ООН и с которой россиянам договориться однозначно не удастся. Более того, в Украине уже «прокачивалась» идея нападения на Приднестровье: в феврале 2018 года ее высказывал в своем скандальном интервью шоумен Олег Скрипка. «Крым оккупировали, надо было в ответ Украине оккупировать Приднестровье», — говорил музыкант. Очевидно, данная идея не могла самостоятельно зародиться в голове автора песни про танцы в сельском клубе. Олег Скрипка лишь озвучил некую повестку.
В свою очередь, следует быть очень наивным человеком, чтобы допустить мысль о том, что Россия бросит своих, отрезанных в Приднестровье военных. Она будет действовать решительно и, вероятнее всего, в союзе с Турцией. Предлагаю читателю самостоятельно и с географической картой в руках поразмыслить о дальнейших шагах россиян. Тут очевидно другое: России, чтобы защитить своих военных, и Турции, чтобы защитить население Гагаузии, придется нарушать суверенитет Украины и ее границы, действуя быстро, решительно и без оглядки на протесты Киева, Кишинева, Бухареста, Брюсселя, Вашингтона и Организации Объединенных Наций. И готовиться к ответу, который, на этот раз, едва ли ограничится экономическими санкциями.
И этот сценарий — отнюдь не шутка, не история про инопланетян или «черную руку». Речь идет о вполне реальной перспективе большой окопной войны. Такой, которая уже пятый год идет на Донбассе, только более масштабной. Войны, не ставящей целей вроде захвата городов, территорий и даже пересмотра линии разграничения. Война на Донбассе и ее возможные аналоги в Бессарабии напоминают скорее мировую войну 1914 года. Войну оловянных солдатиков, решавшую социальные проблемы вроде безработицы и в целом «лишнего человека», а также завершившую процесс формирования европейских наций ХХ века.
Разница лишь в том, что тогда речь шла об объединении субэтносов, а сегодня — о создании механизма интеграции новых граждан и превращения иностранца-мигранта в патриота. А война как способ формирования полноценного гражданина актуальна еще со времен Древнего Рима, беспокойными провинциями которого были когда-то и Румыния, и Молдова и к которому все чаще апеллируют сторонники западной демократии, когда говорят об идеальном демократическом обществе.
410
