В молдавской национальной армии в мирное время гибнут солдаты. За последние три года было зарегистрировано девять таких случаев. Последний произошел в войсковой части № 142 в Кишиневе в воскресенье, 27 ноября, примерно в полдень.
Текст: Георгий Яланжи,
И только ближе к вечеру представители министерства обороны сообщили, что в батальоне караульных войск, находящемся в столице, солдат-срочник совершил самоубийство. Им оказался 18-летний призывник из села Копчак Чадыр-Лунгского района Петр Копущу. Согласно официальной версии солдат, находясь на посту, выстрелил себе в лоб из автомата Калашникова. Эта версия оказалась настолько сомнительной, что в нее не поверили не только родственники погибшего, ни и люди, мало знакомые с армейскими реалиями.
Первый и последний раз Начнем с того, что солдат Копущу был призван в ряды национальной армии в июле этого года. После подготовительных курсов в Кагуле он был направлен на службу в караульные войска в Кишинев. Следовательно, в роковой воинской части он оказался в конце сентября – начале октября текущего года.
В то воскресенье Петр впервые заступил на свой пост, поднялся на вышку, взял боевое оружие в руки. Разумеется, за два с лишним месяца 18-летний юноша не может постичь все азы военного дела. Его необходимо готовить и технически, и психологически. Почему командиры пускают молодых неопытных ребят охранять оружейные склады, непонятно. И даже если это на самом деле было самоубийство, разве за него никто не должен отвечать? Разве не нужно выяснять причины случившегося? Однозначно, нужно! И начинать надо с начальника караула, который по уставу является единственным человеком, кто имел право подходить к посту, где дежурил погибший солдат.
Факты скрываются Что же на самом деле произошло в части, и кто обнаружил застреленного солдата, не знают даже самые близкие родственники. Кстати, родителям погибшего сообщили эту весть вечером того дня, хотя трагедия произошла в обед. Известно только одно: обнаружив тело караульного, военные, не дожидаясь специалистов, сняли его с вышки, вымыли все следы, очистили карманы. Мы знаем, что закон предусматривает иную процедуру: тело любого погибшего должно оставаться как минимум два часа на том месте, где прекратилась его жизнь, пока на место не прибудут специалисты.
Военные объясняют свои спешные действия так: после выстрела Петр еще был жив, у него бился пульс, а скончался он по пути в госпиталь. Но разве можно поверить в то, что человек, получивший пулю в голову, мог остаться живым? Кстати, та самая пуля (точнее, гильза) найдена не была. Отсюда вытекает целый ряд сомнений и вопросов. Очевидно, что власти тщательно скрывают подробности и факты случившегося.
Дядя погибшего солдата Харлампий Топал поражен поведением военных. Он рассказывает, что прибыл в морг еще в первый день и увидел своими глазами тело Петра.
«Когда я в первый день туда зашел, я увидел пробоину от пули, она была небольшая. Мне не дали сфотографировать ничего. При мне были военные, я точно не знаю: или командир, или замкомандира части. На следующий день я вновь зашел туда, и обнаружил, что эта пробоина стала еще больше. Я удивился. Обратился к командиру, говорю, ну Вы же сами были со мной. А он вдруг сказал, что его вчера вообще там не было», - сказал Харлампий Топал журналисту нашей газеты.
«Это не самоубийство» Версия о том, что Петр покончил жизнь самоубийством после двухчасового разговора с девушкой, тоже отпадает. Девушки у юноши не было, говорят родственники.
Близкие Петра не могут поверить в то, что он смог бы наложить на себя руки. По их словам, он был крепким, здоровым и мужественным молодым человеком. Служить в армии было его мечтой. Более того, парень сам изъявил желание попасть под призыв, хотя родители изначально видели будущее парня по-другому. В пятницу, за день до рокового события, солдата навещала мама. От него не поступило никаких жалоб, он поделился своей матерью тем, что сдал все нормативы и экзамены, и теперь сможет стоять на посту.
Дедушка погибшего Иван Копущу считает, что самоубийства не могло произойти чисто технически, ведь застрелиться с автомата Калашникова довольно сложно.
«Если бы он выстрелил в себя из автомата, на его лице были бы ожоги от пороха. Его голову бы разнесло. А Вы сами видели, что у него на лице ничего нет, лишь пробоина от пули. А если пробоина, значит, издалека стреляли, ведь так? Это надо быть снайпером, чтобы попасть именно в центр лба», - сказал он, беседуя с журналистами в день похорон Петра.
Близкие Петра требуют от властей справедливого расследования, и даже заключили договор с адвокатом, который будет защищать их интересы в суде. Военная прокуратура, тем временем, возбудила уголовное дело по факту доведения до самоубийства. Прокуроры обещают предоставить результаты расследования в ближайшее время.
«Если не будет справедливого расследования, мы будем обращаться в Европейский суд по правам человека. Будем собирать документы, я все село подниму, чтобы найти справедливость – кто виноват. Если внук виноват, то мы смиримся, но если он не виноват – найти виновного и наказать», - говорит Иван Копущу.
Похороны без почестей На похороны Петра не прибыл ни один военный из Кишинева. Никто из представителей вооруженных сил не предложил убитым от горя родителям помощи. Никто из них ни слова не сказал о погибшем. Хоронили солдата всем селом. В церковь его не приняли, несмотря на то что справка, выданная родственникам, причину его смерти не устанавливала. Там было написано, что он получил огнестрельное ранение в голову, больше ничего.
Армия без Гагаузии? Если предыдущие восемь смертей в рядах национальной армии остались незамеченными и почти забылись, то последний случай буквально взбудоражил общественность Молдовы. В Кишиневе на прошедшей неделе проходили многочисленные акции протеста, в парламенте фракция ПКРМ подняла вопрос об отставке министра обороны Виталие Маринуца. Только ничто уже не вернет этого молодого и жизнерадостного парня в семью. Он только начал свой жизненный путь и умер, вероятно, не по своей воле.
В Гагаузии уже озвучили идею прекращения призыва жителей Гагаузии в национальную армию Молдовы. Идея принадлежит общественному деятелю Леониду Доброву, который уже направил соответствующие документы в НСГ и исполком Гагаузии.
Леонид Добров рассказал, что в 1994 году одним из краеугольных пунктов в переговорном процессе Кишинева и Комрата стал вопрос создания в Комрате и Чадыр-Лунге воинских частей, в которые и должны были призываться молодые ребята, проживающие на территории Гагаузии.
В первые несколько лет это соглашение выполнялось, и все призывники проходили службу в автономии. Но со временем, никого не ставя в известность, руководство министерства обороны «стало вести тайную игру с местными военкоматами» и призывать молодых жителей Гагаузии в национальную армию страны. Сначала это делалось на добровольной основе, затем ребят стали принудительно отправлять во все воинские части, за исключением Комрата, отметил Леонид Добров. Потому сейчас настало время прекратить подобную практику, считает общественный деятель.
Пока неизвестно, воплотится ли эта идея в жизнь, но в этом контексте редакция газеты приводит слова дедушки Петра Копущу, которые он произнес в одном из своих интервью: «Дорогие отцы и матери, я вас очень прошу, прежде, чем пустить своих детей в армию, подумайте над тем, кем они могут возвратиться назад. Мы отправили туда здорового, сильного, ничем не болевшего до сих пор парня, а нам его привезли в гробу».
410
